§ 1. 1. ЗАРОЖДЕНИЕ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

«Без коммуникации разум не может приобрести истинно человеческую природу, а общество – существовать и развиваться, поскольку только через общение происходит накопление и дальнейшее развитие знаний, навыков и умений», – заявил Ч. Кули в своей классической статье «Важность коммуникации» [Coolye, p. 145]. Известный американский политолог Л. Пай переносит этот вывод в сферу политики, категорически заявляя, что «политическая жизнь в любом обществе невозможна без устоявшихся методов политической коммуникации» [Цит. по: Грачев, 1999, c. 123]. К аналогичным выводам о важности коммуникации в политике приходит большое количество других исследователей [Власть как политическая коммуникация: материалы методологического семинара].

Более того, у некоторых исследователей сложилась гипотеза, что в результате фундаментальных экономических и социально-политических трансформаций, развернувшихся в экономически развитых странах и приводящих, по общему мнению, к формированию информационного общества, значение коммуникаций вообще и политических в частности в современном обществе резко усилилось. В результате размышлений на эту тему была высказана мысль о том, что в современных демократиях имеет место долгосрочная тенденция преобразования парламентско-представительской системы в медиапредставительскую [Сарчинелли]. Это связано как с падением интереса к политике со стороны гражданского общества, так и уменьшением объемов реального участия в политическом процессе. Поскольку «демократия является единственной формой политического строя, при котором политика обязана постоянно вступать в процесс коммуникации» [Там же, с. 39], постольку политические системы демократических стран, испытывающие трудности с поддерживанием тесного контакта с гражданами при помощи традиционных политических институтов вроде партий и избирательных процедур, теперь все больше и больше внимания уделяют средствам массовой информации.

Увеличение значения политической коммуникации и изменение ее роли имеет место не только, как принято выражаться, в развитых странах, но и в странах с переходными политическими и экономическими системами. Более того, именно в этих странах «медиазависимость» политического процесса ставит под угрозу демократические и экономические реформы. Так, например, А. И. Соловьев пишет: «Особо сложное положение в этом плане наблюдается не в демократически и индустриально развитых обществах, а в странах переходных, в частности в России, где еще не достроена демократическая форма организации власти, основанная на идеологических способах символизации, но уже набирает вес иная политическая альтернатива – медиакратия» [Соловьев, 2002, с. 11].

Мы еще вернемся к проблеме медиацентризма в современной политической теории, однако, несомненно, что сетевые методы массовой коммуникации, самым непосредственным образом способствовали повышению внимания к теме политической коммуникации. Особенно это касается интернет-коммуникаций. Первые опыты по применению интернет-технологий в политике, как средства предвыборной агитации и пропаганды, относятся к началу 90-х годов [Вершинин, 2001, с. 109], когда в 1993 году в США появился первый официальный государственный интернет-сайт, принадлежащий Белому дому [Василенко В. И., Василенко Л. А., с. 44]. Сегодня даже такие консервативные учреждения, как Католическая церковь или Коммунистическая партия Китая, вынуждены считаться с новыми информационными технологиями.

Вместе с тем, острая актуальность проблематики сетевой политической коммуникации не должна заслонять значительную историю исследований в области политической коммуникации. Развитие средств политической коммуникации обычно идет рука об руку с теоретическими дискуссиями. Поэтому представляется вполне разумным начать с базовых теоретических представлений о сущности политической коммуникации, разобраться с основными историческими вехами коммуникативистской теории, а затем, опираясь на достижения, полученные в ходе изучения массовой коммуникации в двадцатом веке, приступить к разработке современных концепций.

Политическая коммуникация, в самом общем представлении, – это процесс передачи политической информации от одного индивидуума (группы) другому индивидууму (группе) [Janda K., Berry J., Goldman J., p. 188]. Согласно более развернутому определению Р.-Ж. Шварценберга, политическая коммуникация – это «процесс передачи политической информации, благодаря которому она циркулирует от одной части политической системы к другой и между политической системой и социальной системами» [Шварценберг Р.-Ж., Ч. 1, с. 174].

Поскольку политическая коммуникация отражает политическую реальность, постольку можно, вслед за Ч. Кули, утверждать, что изучение системы коммуникации в обществе является одним из лучших способов постижения социальных и ценностных изменений [Coolye, p. 147]. При этом, очевидно, что различным политическим системам соответствуют различные системы политической коммуникации. Следовательно, появляется возможность исследовать политическую реальность по процессам передачи политической информации. Таким образом, потребность изучения политики как сферы общественных отношений, сопровождающихся процессами политических коммуникаций, сделало появление теоретических концепций политической коммуникации закономерным и ожидаемым явлением.

В центре внимания этого параграфа находятся те теории и концепции, которые послужили в качестве стартовой точки исследований в области коммуникаций. Во втором параграфе анализируются исследования массовой информации, которые получили широкое распространение во второй половине двадцатого века. Такими подходами следует признать концепцию массового общества, различные версии структурализма и функционализма, концепцию двухступенчатой коммуникации, неомарксизм и теорию информационного (постиндустриального) общества. Теоретические достижения указных теоретических подходов достаточно широко используются при изучении современных интернет-коммуникаций.

В третьем параграфе анализируются исследования коммуникаций с точки зрения концепций информационного общества. С момента появления сетевых средств коммуникаций, принципиально отличающегося от традиционных электронных средств коммуникации своей интерактивной составляющей, в научном сообществе развернулась оживленная дискуссия по целому ряду вопросов, связанных с использованием этих технологий в политике. Прежде всего, исследователей заинтересовала существующая практика применения сетевых средств коммуникаций в качестве инструмента политических кампаний для различных áкторов гражданского общества. Кроме того, проявился интерес к проблеме использования интернет-технологий в деятельности государственных органов власти, что нашло выражение в возникновении концепции электронного правительства. Массированное проникновение Интернета и других электронных инструментов коммуникации в политическую жизнь, по мнению некоторых исследователей, должно привести к возникновению новой формы демократического устройства. Наибольшую известность данная концепция получила под названием «электронная демократия».

С начала XX столетия изучение средств массовой информации в современном обществе выделяется в отдельное поле исследований. Интерес к этой проблематике постепенно усиливается как в связи с добавлением новых каналов массовой коммуникации (радио и кино), так и в связи с выявившимся в ходе военных действий во время первой мировой войны значением пропаганды [См., например: Historical Dictionary of Political Communication in the United States].

Первой теорией, ставшей научной базой для исследований политической коммуникации, оказалась теория массового общества. Различные аспекты теории массового общества разрабатывали такие известные авторы, как Х. Арендт, Э. Дюркгейм, Э. Канетти, Г. Лебон, К. Манхейм, С. Московичи, Х. Ортега-и-Гассет, Д. Рисмен, Г. Спенсер, З. Фрейд и многие другие авторы, считавшие, что в индустриальном обществе основной социальной единицей становятся массы [Арендт; Канетти; Лебон; Манхейм; Московичи; Ортега-и-Гассет; Фрейд; Riesman]. С точки зрения теории массового общества политическую коммуникацию исследовали такие теоретики, как Г. Блумер, Г. Лассуэлл, Дж. Клаппер, У. Липман и др. [Липман; Blumer; Klapper; Lasswell].

Согласно классическому определению Г. Блумера, массы представляют собой «элементарные спонтанно возникающие коллективы, которые во многом напоминают толпы, однако по многим параметрам радикально отличаются от них» [Blumer, p. 43]. Он выделил следующие отличительные характеристики массы:

1. Она формируется из представителей самых разных социальных, культурных, расовых, профессиональных и т.п. групп населения.

2. Массы представляют собой анонимные группы или точнее состоят из анонимных индивидов.

3. Взаимодействие и обмен опытом между членами массы минимален, так как они физически разобщены между собой.

4. В массах отсутствует организационная структура, и в отличие от толпы они не могут действовать согласованно [Ibid., p. 43].

Основным, объединяющим людей в массы, инструментом, по мнению Г. Блумера, являются средства массовой информации. Именно поэтому в качестве хорошего примера массы Г. Блумер указывал на огромные массы людей, которые одновременно следят в новостях за поисками очередного серийного убийцы. Телезрители, слушатели радиостанций или читатели газет, обладая совершенно разными социальными характеристиками (возрастом, полом, уровнем дохода, образованием, вероисповеданием и т.п.), в этом случае становятся массой.

Поскольку масса не имеет социальной организации, системы лидерства, традиций, статусов и ролей, она не может считаться обществом. Но она не является и толпой, так как в отличие от нее масса не предрасположена к активным действиям в соответствие с указаниями вожака. Реакции массы менее агрессивны, но так же элементарны, как и реакции толпы. Именно поэтому продукция средств массовой информации и все, что связано с массовой культурой, производится в максимально простой и элементарной форме.

Одним из первых исследователей, анализировавших такие ключевые для политической коммуникации понятия, как пропаганда, общественное мнение, стереотипы стал, У. Липман, который в 1922 г. опубликовал книгу «Общественное мнение», ставшую классическим произведением по этой теме [Липман]. По мнению У. Липмана, общественное мнение представляет собой сумму упорядоченных при помощи стереотипов массовых мнений о событии, достаточно далекую от истинного положения вещей. Стереотипы играют решающую роль не только при восприятии политической информации, но и при освещении политических событий журналистами. Свои выводы У. Липман делал на основе контент-анализа печатных средств массовой информации, что стало примером для последующих поколений ученых. Современной интерпретацией идей У. Липмана стала теория Дж. Клаппера, согласно которой процесс массовой коммуникации в обществе развивается в соответствии с моделью гомеостазиса, когда восприятие информации от средств массовой коммуникации находится в равновесии с доминирующими в обществе стереотипами [Klapper].

В период между двумя мировыми войнами классик американской политической науки Г. Лассуэлл опубликовал целый ряд работ, связанных с анализом общей модели политической коммуникации, роли пропаганды в политической жизни общества и другим вопросам массовой коммуникации [Федосеев; Lasswell]. Он стал создателем общей модели процесса политической коммуникации, получившей название формулы Лассуэлла. Согласно этой формуле, «наиболее подходящий способ описания коммуникационного акта состоит в том, чтобы ответить на следующие вопросы: Кто сообщает? Что сообщает? По какому каналу? Кому сообщает? С каким результатом?» [Цит. по: Грачев, 1999, с. 127]. Таким образом, по Г. Лассуэллу общая модель коммуникации состоит из пяти элементов:

- коммуникатора (автора сообщения);

- сообщения (информации);

- канала коммуникации (средства передачи сообщения);

- реципиента (адресата сообщения);

- достигнутого воздействия (эффективности коммуникации).

Г. Лассуэлл основной формой коммуникативного воздействия в сфере политики считал пропаганду, понимаемую им как процесс «управления коллективными предпочтениями при помощи манипуляции значимыми символами» [Lasswell, p. 176]. Особенное значение в этом процессе имеют средства массовой информации, поскольку в современном мире политическая коммуникация по преимуществу осуществляется в виде массовой коммуникации. Согласно классическому определению Г. Лассуэлла массовая коммуникация – это «целенаправленное воздействие коммуникатора на аудиторию с помощью сообщений, передаваемых техническими средствами» [Цит. по: Терин, c. 44]. Поскольку аудитория средств массовой информации находится в состоянии массы, в котором атомарно изолированные индивиды лишены возможности взаимного общения, постольку она легко внушаема. Данная точка зрения в научной литературе получила название теории «магической пули» [Fleur, Lowery, p. 23].

К концу 40-х – началу 50-х годов происходит выделение «политической коммуникации» в качестве отдельного направления политологии. Выделение исследований политической коммуникации в самостоятельное направление на стыке различных социальных наук было вызвано несколькими причинами [Historical Dictionary of Political Communication in the United States, p. IX; Посикера, с. 3). Во-первых, после второй мировой войны технологии массовых коммуникаций получили еще большее распространение в связи с появлением телевидения. Во-вторых, в результате появления формирования новых демократических государств и эскалации «холодной войны» технологии пропаганды и политических коммуникаций получили возможность для дальнейшего практического применения. В-третьих, огромное влияние на концепции политических коммуникации оказали кибернетический подход Н. Винера и функционализм Т. Парсонса и Р. Мертона.

Н. Винер, заявивший, что «понимание общества возможно только на пути исследования сигналов и относящихся к ним средств связи» [Винер, с. 30], сделал огромный вклад в развитие социальных наук. Одним из важнейших достижений кибернетики стало открытие феномена обратной связи, которая призвана выполнять важнейшую функцию системной стабилизации. Политическая (или любая другая) система будет функционировать эффективно до тех пор, пока обратная связь поставляет достоверную информацию. Если обратная связь искажается, то политическая система становится неспособной адекватно реагировать на изменение окружающей среды. Г. Г. Почепцов приводит довольно яркий пример системного сбоя обратной связи из советского периода нашей истории: «Советский Союз шел к своему разрушению, когда управляющая система получала фиктивные сведения в качестве обратной связи, такие, как, например, всеобщее одобрение произведений Л. Брежнева или решений очередного съезда» [Почепцов, 2001, с. 231].

Достижения кибернетической концепции, а также системный подход Л. фон Берталанфи, оказали заметное влияние на возникновение социологической теории функционализма Т. Парсонса и Р. Мертона, которые разработали концепцию, согласно которой общество является системой, состоящей из четырех подсистем (экономической, политической, социальной и духовной). В их концепции социальная коммуникация – это одна из важнейших системных функций, значение которой в обществе связано с тем, что посредством этой функции обеспечивается связь между различными общественными структурами, а самостоятельные индивиды становятся обществом [Парсонс].

Структурный функционализм критиковал концепцию «магической пули» с теоретической стороны, указывая на важность комплексного (системного) подхода к пониманию коммуникаций и настаивая на важности обратной связи. С другой стороны, появились эмпирические данные о неэффективности политических кампаний на базе концепции массового общества. Дело в том, что до 40-х – начала 50-х годов на основе теории массового общества в США осуществлялись все пропагандистские и политические кампании. Однако президентские избирательные кампании 1940 г. и особенно 1948 г. показали ограниченность этой концепции: в обоих случаях кандидаты, поддерживаемые СМИ, проигрывали. Особенно показателен пример 1948 г., когда «в поддержку Трумэна выступали лишь 16,2 процента ежедневных американских газет, что составляло всего лишь 14 процентов от их общего тиража. Тем не менее, Трумэн получил на выборах 49,5 процентов голосов избирателей» [Терин, с. 28]. Несовпадение этих и некоторых других случаев с теорией заставило ученых искать новые объяснительные парадигмы.