§ 3.3. СЕТЕВОЙ АНАЛИЗ ПОЛИТИКИ И ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Развитие теории сетевого анализа привело к количественному росту прикладных исследований с использованием этого метода [Быков, Эмпирические исследования политики с использованием методов сетевого анализа, 2011]. Среди основных направлений социально-политических исследований с применением сетевой методологии можно назвать следующие:

  • Социальный капитал;

  • Сетевое взаимодействие структур гражданского общества;

  • Использование сетей в государственном управление;

  • Сетевое общество и глобализация;

  • Сети в международных отношениях;

  • Сетевые политические коммуникации.

Остановимся на каждом из этих направлений подробнее. Понятие социального капитала стало одним из первых открытий, сделанных при помощи сетевой методологии [Фукуяма]. Благодаря многим исследованиям выяснилось, что качество, количество и конфигурация отношений в обществе сами по себе имеют ценность [Putnam]. И эта ценность намного превышает сумму человеческого капитала, которую можно получить путем простого суммирования тех инвестиций, которые были сделаны в развитие отдельных индивидов. Как убедительно показал Марк Гранноветтер, для любого индивида круг знакомых, которых едва ли можно отнести к друзьям, имеет не менее, а может и более важное значение, чем близкие родственные или дружеские связи [Granovetter, 1973, Granovetter, 1983]. В последнее время концепция социального капитала все больше степени связывается с сетевыми формами социальной организации. При этом, большая надежда возлагается на современные информационно-коммуникационные технологии, которые, как предполагаются, способны заменить прежние, устаревшие и во многом формальные, методы создания социального капитала, базировавшиеся на формальном членстве граждан в общественных организациях, внесением ежегодных членских взносов, общих собраниях, протоколах и т. п. [Hopkins, Thomas, Meredyth, Ewing]

Анализ уровня развития и качества состояния социального капитала в той или иной стране позволяет делать выводы об уровне ответственности правительства перед гражданами [Claibourn, Martin]. Этот анализ также позволяет определить перспективы становления гражданского общества в конкретной стране. В частности, в России социальный капитал находится на относительно низком уровне, однако и говорить о том, что он полностью разрушен не приходится. В свою очередь эти данные позволяют делать выводы о перспективах успешной оппозиционной деятельности демократических политических партий [Быков, 2011].

Исследование социального капитала очень близко примыкает к исследованиям гражданского общества. На наш взгляд, понятие социального капитала является, с одной стороны, более широким, а, с другой стороны, менее политически ангажированным. Концепт гражданского общества в основном делает акцент на изучении влияния общественных и общественно-политических организаций на политический процесс и поддержание демократии [Siegel]. В то же самое время, подход социального капитала использует эконометрические методы и изучает как структуру отношений в обществе, так и те ценности, которые способствуют или не способствуют его развитию. Таким образом, социальный капитал включает два основных измерения: сетевые структуры и доверительные нормы. Именно поэтому большое значение в индексах развития социального капитала имеют показатели доверия людей друг другу, общественным организациям, политическим лидерам и т. п. [Масамиси, Давыденко, Латов, Ромашкин, Латова]

Еще одно исследование с использованием сетевого анализа, «Сетевой анализ комитетов в палате представителей Конгресса США [Porter et al.], посвящен анализу политического процесса. Оно базируется на фиксации членства депутатов в различных комитетах и субкомитетах в 2001-2002 гг. Поскольку один депутат имеет право принимать участие в нескольких комитетах, постольку за силу связи между комитетами было принято нормализированное участие депутатов в работе двух комитетов. Например, если в работе двух комитетов не принимают участие хотя бы один из депутатов, то это значит, что между ними нет связи. Чем больше одних и тех же депутатов работают в двух комитетах, тем сильнее связь между ними и тем ближе они находятся на карте. Данный подход не исследует направления отношений, ограничиваясь анализом структуры палаты представителей. В результате этого исследования выяснилось, что в палате представителей формируются настоящие кластеры, то есть замкнутые группы комитетов, в которых значительное количество членов совпадают. Так, например, произошло с группой комитетов, занимающихся проблемами контрразведки и разведки. Они сформировали плотный пятиугольник в правой части во главе с постоянным комитетом по разведывательной деятельности — Permanent Select Committee on Intelligence.

Данное исследование не ограничилось только анализом структуры палаты представителей, так как простое фиксирование данной структуры почти не обладает прогностическим потенциалом. Проанализировав статистику голосования в комитетах, исследователи пришли к выводу, что существует сильная корреляция между связями комитететов и результатами голосований. Если комитеты входят в так называемые кластеры, то это значит, что голосования в этих комитетах преимущественно происходят с позитивным результатом, то есть в пользу принятия какого-либо решения. Если же комитеты не входят в «кластеры», то чаще всего члены комитетов не приходят к определенным решениям. Это позволяет предсказывать результаты голосования без реальных знаний о политических позициях конкретных депутатов, их взглядах и мировоззрении.

Другое исследование посвящено анализу политических сетей, которые формируются вокруг определенной политической повестки [Marsh, Smith]. Данное исследование опирается на анализ сельскохозяйственной политики Великобритании в период с 30-х по 90-ее гг. двадцатого столетия. В связи с тем, что количество вовлеченных в сеть политических áкторов в данном случае не очень велико, авторы не стали приводить никаких материалов визуализации. Более того, в центре их внимания находилась проблема взаимодействия политической сети и общей политической среды. Очень любопытные выводы, которые были сделаны в итоге работы, относятся к тому, что политические сети способны воспроизводить самих себя, как это происходило в Великобритании с 30-х по 80-ее гг., то есть большую часть анализируемого периода. Политическая сеть выработала и практиковала механизмы государственного субсидирования сельскохозяйственного производства, что приводило к периодическим кризисам перепроизводства. Реальные изменения наступили только после того, как Великобритания вошла в экономические договоры Европейского Союза. Это привело к разрушению прежней стабильной структуры политической сети и переформатированию прежних связей. Хотелось бы отметить, что на протяжении почти 50 лет политическая сеть оставалась очень стабильной структурой, не имея при этом никакой формальной основы. Ее деятельность не регулировалось никакими специальными законами или постановлениями. И только радикальное изменение внешней среды и добавление новых áкторов вызвало ее трансформацию.

Следующее исследование, проведенное известным американским социологом Чарльзом Тилли, затрагивает очень важную и злободневную тему, связанную с проблемой управления миграционными потоками [Tilly]. В данном исследовании рассматривался вопрос о том, какие факторы направляют миграционные потоки. Оказалось, что подавляющее большинство мигрантов, во-первых, выбирают страну и регион назначения трудовой миграции, а, во-вторых, эти мигранты не теряют связи со своими родственниками и исторической родиной. Эти связи формируют целые сети взаимоотношений, основанных на доверии. Землячества, сформированные мигрантами, предоставляют вновь прибывшим возможности трудоустройства на новом месте, облегчая тем самым им адаптацию. В свою очередь, 75% мигрантов, прибывших в США регулярно отправляют на родину денежные переводы, при чем уровень переводов от нелегальных мигрантов выше, чем от легальных. В некоторых странах, таких как Никарагуа и Сальвадор, валютные поступления от таких переводов составляют 60% внешнеторговых отношений [Tilly, p. 4].

Базовой категорией для всех сетей мигрантов выступает доверие, то есть такой уровень отношений, при котором его участники предоставляют свои ценные, долгосрочные и сопутствующие ресурсы другим участникам, смиряясь с сопутствующим риском недостаточно качественного, ошибочного или вообще провального использования этих ресурсов. С одной стороны, мигранты вынуждены доверять своим землякам, так как им не на кого больше опереться. С другой стороны, сети доверия опираются на те связи, которые сохраняют мигранты первой волны со своей родиной. Если принимающая сторона не оправдает доверия, то репутация его родственников на родине обязательно пострадает. Более того, нарушение доверия со стороны новых мигрантов обязательно отразится на доверии к агенту социальной сети со стороны старых мигрантов. Таким образом, и легальная, и, в еще большей степени, нелегальная миграция опирается на социальные сети, располагающих высоким уровнем доверия между его участниками.

Эти выводы несколько подрывают общую картину миграции, которую предлагают средства массовой информации, изображающих отчаянных мигрантов, преодолевающих в рыбацких лодках моря и океаны, и якобы не имеющих никаких вариантов устройства на новой родине. Надо отметить, что социальные сети мигрантов не только облегчают новым мигрантам адаптацию. В общем варианте это так, поскольку они дают проверенный способ существования на новом месте. С другой стороны, они ограничивают новым мигрантам области применения своих способностей. Так, например, в южных регионах Калифорнии мигранты из Мексики контролируют строго определенные работы, чаще всего из не самых оплачиваемых категорий.

Продолжая тему международных отношений, остановимся на работе Чарли Карпентера «Изучая (не)включение повестки дня в деятельность транснациональных правозащитных сетей» [Carpenter]. В этой интересной работе автор задается вопросом, почему одни темы попадают в повестку дня транснациональных правозащитных сетей, а другие нет? Для этого автором были проанализированы структура этих сетей, а также проведены интервью и фокус-группы с представителями общественных организаций, формирующих транснациональные правозащитные сети. В результате исследования выяснилось, что внутреннее обсуждение в правозащитных организация никак не влияет на то, будет та или иная тема включена в повестку дня данной организацией или нет. Наибольшее влияние оказывает место конкретной организации в сети. Выяснилось, что в ней существует некое ядро организаций, обладающих наибольшим авторитетом и активностью, и ее периферия, которая принимает темы повестки дня в зависимости от профиля своей деятельности.

Очень близкий подход используется в работе Марку Лонкила «Интернет и антивоенный активизм в России» [Lonkila]. Ниже показана структура сетевых взаимодействий антивоенных организаций в Интернете по состоянию на 2007 г. (рис. 4). В отличие от предыдущего исследования мы видим, что в данном случае в сети отсутствует ядро или сплоченная группа сетевых ресурсов, через которые проходят все коммуникации между членами сети. Для проверки этой гипотезы, точно так же как и в предыдущем исследовании, сетевой анализ структуры онлайн ресурсов был дополнен традиционным телефонным опросом активистов антивоенных организаций. Телефонный опрос также показал слабое взаимодействие между различными общественными организациями. Таким образом, сетевой метод исследования подтвердил один из традиционных методов, сделав, тем не менее, выводы более наглядными.

 

Р и с у н о к 4. Сетевой анализ взаимодействия сайтов солдатских матерей и других антивоенный сайтов в России, 2007 г.

[Lonkila].


 

Как показало следующее исследование, которое было проведено в 2006 г. группой европейских исследователей [Hämmerli, Gattiker, Weyermann, 2006], сетевой метод может быть успешно применен для анализа политических конфликтов. Данное исследование проводилось в период с 2002 по 2005 гг. и включило 2818 событий, в которые было вовлечено 44 категории áкторов. Были использованы измерения центральности и силы связей, а также кластерный анализ. В данном случае в расчет не принималось влияние, а только количество взаимодействий. В результате получилось, что наиболее важными участниками сети выступают гражданские лица, чеченские сепаратисты, военные и правительство Чечни. Однако, если добавить к этому анализу вычисления силы влияния на результаты событий отдельных участников конфликта, то получится, что наиболее влиятельными áкторами оказываются Президент Чечни и криминальные структуры. В то же самое время самые упоминаемые участники конфликта — гражданские лица, окажутся наименее влиятельными.

Сетевой подход предоставляет ученым отличный инструмент для исследования сетевых политических коммуникаций. В качестве примера мы бы хотели привлечь внимание к двум работам: исследовательскому проекту Оксфордского университета «Публичный дискурс в российской блогосфере» [Etling et al.] и книге Мэтью Хиндмана «Миф цифровой демократии» [Hindman]. Первая работа представляет собой глубокое исследование российского сегмента блогосферы, в котором анализируются прежде всего темы, обсуждаемые российским блогерами, и связи между ними. В книге М. Хиндмана анализируются различные политические эффекты функционирования поисковых машин, а также монополизацию политического контента в Интернете. Собственно сетевой анализ Хиндман комбинирует с анализом интернет-трафика и применением индекса Джинни к анализу интернет-СМИ. Этот анализ показал, что интернет по сравнению с традиционными медиа является более монополистичным информационным пространством. Если с традиционными медиа-империями можно было каким-то образом бороться при помощи антимонопольного законодательства, то в интернете сайты могут удерживать положение близкое к монопольному совершенно безнаказанно. Так, например, происходит с поисковыми машинами (Google), видео-хостингами (YouTube), социальными сетями (Facebook), политическими блогами (Daily Kos) и т. п. Что касается собственно политических информационных ресурсов, то исследование Хиндмана показало, что американский интернет расколот на две части с преобладанием сторонников демократической партии. При этом, аудитории основных политических партии никак не пересекаются.

Подводя итоги этого небольшого обзора некоторых исследований, использующих сетевой подход для анализа политических явлений, следует отметить следующие, на наш взгляд, важные моменты. Во-первых, чаще всего использование сетевого анализа сопровождается другими, более традиционными методами: опросами, фокус-группами, кейс-стади, дескриптивной статистикой и т. п. Сетевой анализ выступает дополнительным инструментом, позволяющим добиться достоверных результатов. Во-вторых, на наш взгляд, сетевой метод очень хорош, когда есть возможность наглядно отобразить карту социальных взаимодействий между политическими áкторами с тем, чтобы выявить место того или иного áктора в сети политического взаимодействия. Таким образом, приемы сетевой визуализации и картографирования очень полезны для наглядного определения и оценки текущей политической ситуации в выбранной теме исследования. Вместе с тем, сетевой анализ не сводится исключительно к картографированию и в ряде случаев используется именно как метод или подход к пониманию проблемы.